– Ну что Алексей, не прощай, а как говорить в России – «до скорой встречи», да? – и барон широко улыбнувшись, обнял Лёшку.

– Я желать тебе только удачи и скорый рост в чинах. Думать, мы ещё с тобой увидеться, а это мой маленький презент от добрый друг, – и он протянул юноше ножны чёрного цвета, откуда выглядывала костяная ручка кинжала с полукруглым бронзовым навершием.

– Это есть швейцарский охотничий кинжал Гольбейна, очень хороший клинок уверяю, как раз для такой умелый егерь как ты.

Алексей вынул поданный ему кинжал из богатых ножен и невольно им залюбовался. В его руках был классический обоюдоострый клинок с широким лезвием, заканчивающимся на конце острейшим жалом. Именно такие кинжалы станут прообразом офицерских ножей у штурмовых отрядов SA Германии 20 века, а потом уже и вожделенным трофеем для тех, кто громил эту «коричневую чуму».

– Владеть им на славу Алексей! – и, ударив по плечу юношу, барон ушёл вслед за сопровождающем его молодым прапорщиком.

Пока Лёшка ждал назначения, у него было время осмотреться вокруг. Лагерь первой дунайской армии Румянцева представлял собой самый настоящий муравейник. Всюду были видны передвигающиеся строем команды солдат с унтерами или же с обер-офицерами во главе. Куда-то скакали отряды казаков, драгун и кирасир.

Вот к рогаткам, ограждающим штаб, подскакал неполный десяток гусар в своих пыльных доломанах, а их офицер, бросив поводья коня подскочившему рядовому, заспешил к выскочившему навстречу дежурному унтеру.

В отдалении занимался муштрой под мерный барабанный бой, строй солдат, с длинными фузеями на плечах.

По песчаной дороге четвёрки крепких лошадей катили три блестевших на жарком солнце бронзовые пушки. За ними в отдалении в шлейфе пыли следовали две парные конки с зарядными ящиками.

От стоявших ровными рядами белых палаток, где периодически мелькали фигурки людей, доносились до штаба чьи-то истошные крики.

– Опять в Выборском полку у Думашева солдат для порядка порють, – кивнул в сторону дальних палаток подошедший к Алексею молодой и высокий прапорщик. – Ты что новенький сам? Я слышал, ты только что с подполковником к нам на службу прибыл? – и он внимательно посмотрел на Алексея.

– Да он меня подвёз по пути просто, – ответил любопытному прапорщику Лёшка. Мы уже возле самих Дубоссар только с ним познакомились. А так, я всё со своего имения с дядькой на почтовых перекладных к вам сюда добирался.

– Ааа, вот оно чтоо, – протянул понимающе прапорщик. А я то уж думал, что ты из фазанов, ну как бы из барчуков важных, генеральских будешь. А ты, стало быть, нашенский, из служивой породы. Ну, тогда ладно, коли так. Меня самого Сергеем зовут. Сергей Андреевич Сенцов, прапорщик Апшеронского полка! – представился собеседник. Так-то до подпоручика, если по общей выслуге мне всего лишь год остался, – и он солидно почесал светлый пушок над верхней губой.

– А если какое хорошее дело случится, так ведь за геройство могут же и досрочно к следующему чину представить. А так, на сегодня, я тут в помощь дежурному по штабу от своего полка на энти сутки определён. Вообще, мне ещё до вечера тут стоять.

– А мне ещё год до первого офицерского чина трубить, – вздохнул тяжело Лёшка. И куда я теперь попаду вообще пока не ясно.

Сенцов помолчал, ковыряя серый песчаник сапогом и посмотрев искоса на Лешку, предложил, – А хочешь, в моём Апшерском полку служить? У нас полковой командир знаешь, какой хороший? Колюбакин Сергей Иванович, из настоящих командиров, а не из паркетных или штабных как некоторые. А знаешь, какой он смелый? Всегда в первых рядах колонны со шпагой наголо идёт. Вон при недавних баталиях у Рябой Могилы и при Ларге наш полк вообще только лишь троих солдат убитыми потерял ну и ещё пятерых ранеными вынес, а все остальные целёхонькие из сих громких дел вышли. Хотя саму турку мы там положили и не счесть сколько! Не зря же у нас говорят, что Колюбакина сильно удача любит.

– Хм, – хмыкнул удивлённо Лёшка. А что так можно вообще что ли, чтобы в тот полк поступить, куда ты сам захочешь? Я вот в егерях служить хочу, неужто сможешь мне помочь?

– Ну, ты брат и скаажешь тоже! – протянул с улыбкой Сергей. В егеря ему сразу захотелось! Неет, туда Лёха так просто не попасть. В егеря только после трёх лет службы в строевых ротах берут, да и то только тех, кто проворен весьма и стреляет метко. Я вот даже и не мечтал там раньше служить, а сейчас и подавно у меня уже нет желания, уж больно хлопотно это по полям да по лесам бегать. Ну, так что, замолвить за тебя словечко что ли? А то смотри, коли в гренадёры попадешь, так будешь там постоянно на себе огромный ранец таскать, гренады опасные метать и целыми днями маршировать да штыком чучело колоть. А вот ежели тебя в артиллерию возьмут, так там и вовсе придётся пушечные заряды таскать да орудийный ствол банником надраивать сутками. Это ещё когда ты в офицеры там сможешь выслужишься, вот уж где действительно-то намаешься сполна!

Алексей подумал, и кивнул головой, – Давай в Апшеронский! Что для этого от меня нужно то?

– Ну, пяток рублей я думаю, что хватит, – неуверенно почесал голову под треуголкой Сенцов, оглядывая с головы до ног Лёшку.

– Нее, нету у меня столько серебра, – покачал тот грустно головой. Поиздержался я в этой дороге весьма, пока сюда на перекладных добрался. Мне ведь и так ели ели на дорожные расходы даденных подорожных хватило, ещё и свои добавил. Если вот только трофейная сабля сгодится, погляди, говорят что весьма добрая вещь. И он крикнул Матвею, сидящему в теньке поодаль, – Никитич, а давай ка ты сюда мою трофейную саблю!

Сергей вынул клинок из ножен, осмотрел со знанием дела её гарду, лезвие, покрутил саблей в воздухе и как видно остался ей явно доволен.

– Годный клинок, как видно у польского шляхтича сия корабела до тебя была, это по её витой рукояти видно.

– Жди пока здесь! – и он быстро ушёл в сторону той большой палатки в виде шатра, куда время от времени заходили и откуда, потом выходили какие-то озабоченные обер-офицеры и унтера.

Через минут двадцать прапорщик с весьма довольным видом подошёл к Лёшке и весело ему подмигнул, – Ну вроде всё сладилось Егоров, через пару часов зайдёшь вон в этот штабной шатёр и спросишь там поручика Светильникова. Он тебе выдаст предписание на руки и вернёт все твои документы. Ты не журись главное! Считай, что уже без пяти минут Апшеронец! – и он с размаху хлопнул Лёшку по плечу.

– Спасибо Ваше Благородие, – кивнул тот благодарно.

– Да ладно тебе расшаркиваться то, отблагодаришь, как вон сам прапорщика получишь, – улыбнулся ему в ответ Сенцов. У меня-то ведь рука лёгкая Лёшка, ты главное сам за меня держись. Ну да ладно, мне уже пора караулы менять, ты главное дождись, когда я с дежурства сменюсь, а потом мы вместе с тобой в полк отправимся. Там уж я тебя полковому командиру и всем нашим офицерам сразу же и представлю, – и он развернувшись, поспешил, куда-то быстрым шагом за палатки.

Через пару часов, как ему и было сказано, Алексей явился в указанный шатер, оказавшийся походной канцелярией и, представившись сидящему за небольшим походным столиком каптенармусу, спросил поручика Светильникова.

– Проходи сюда сержант! – крикнули ему из-за ширмы и, пройдя за нее, Алексей предстал перед сидящим за столом весьма щеголеватым офицером.

– Ладно, ладно, – остановил он представлявшегося по всей форме юношу. Успеешь ещё доложиться, как и положено в своём полку. Итак, сим днём десятого июля одна тысяча семьсот семидесятого года от рождества Христова ты Егоров определяешься в Апшеронский пехотный полк полковника Колюбакина в чине старшего сержанта, вот тебе на то предписание и все твои остальные документы. Служи честно Егоров, полк хороший теперь у тебя и командир у него такой же ему и под стать. А через год я надеюсь, мы будем из военной коллегии представление на твой первый офицерский чин ждать. Человека своего, что с тобой из имения прибыл, поставишь на кошт как нестроевого волонтёра в полку, тебе-то всё равно пока ещё денщик не положен. Время придет, и потом сможешь его уже к себе взять. Ну а коли он не захочет вообще при войсках оставаться, так пусть сам в имение отправляется уже своим ходом, армия на себя его доставку взять не может. Ну, всё, ступай уже на службу, – и поручик вяло взмахнул рукой.